Вам когда-нибудь встречался человек, сущность которого была видна вам с первого взгляда? Наверняка да.
Большинство людей автоматически считают себя этакими профессионалами, когда речь заходит о понимании других людей. Это когнитивная ошибка, которая известна как «иллюзия асимметричной проницательности»: сбой заставляет нас считать, что мы можем видеть любого человека насквозь, в то время как мы сами для этого человека — совершенно непроницаемы.
Повелитель мух
В 1954 году в восточной Оклахоме две группы детей чуть не поубивали друг друга. Они жили на природе, играли в игры, строили жилища, готовили еду, находились на одной территории, но не подозревали о существовании соседей. Каждая группа жила согласно своим правилам поведения и решала проблемы выживания по-своему. Каждое племя состояло из 22 мальчиков в возрасте 11-12 лет, отобранных психологом Музафером Шерифом для проведения психологического и антропологического эксперимента. Он разместил детей в Национальном Парке Робберс Кейв в лагере скаутов посреди пещер и лесной гущи, разделенным на две части. Мальчики внутри групп не были знакомы до приезда в лагерь, и Шериф предполагал, что, оказавшись в новой обстановке и вдали от знакомой им культуры, они создадут новую.
Ученый и его коллеги переоделись сотрудниками лагеря и проводили наблюдения, не вмешиваясь в естественный процесс формирования групп. Очень быстро проявились социальные иерархии — среди мальчиков выделились лидеры и ведомые. Нормы формировались спонтанно: например, когда один мальчик из племени «Гремучих змей» повредил ногу, но не сказал об этом никому до самого вечера, подобное поведение в группе превратилось в норму. Также быстро появились новые ритуалы: в обеих группах лидеры установили практику произнесения молитвы перед едой. Спустя несколько дней их изначально произвольные предложения стали обыденным порядком вещей. Они придумывали собственные игры и договаривались о правилах. Они затеяли проект по расчистке территории и установили систему подчинения. Они создали свои флаги и разработали племенную символику.
Вскоре обе группы начали подозревать, что они не одиноки. Они находили чашки и другие признаки цивилизации там, куда раньше не заходили. Это заставило их еще строже придерживаться новых норм, ценностей, ритуалов и прочих элементов общей культуры. В конце первой недели «Гремучие змеи» обнаружили представителей другого племени на бейсбольной площадке лагеря. С этого момента обе группы были преимущественно заняты тем, что думали о том, как же им поступить с противниками. Безымянная группа обратилась к персоналу с вопросами о чужаках. Когда им сказали, что те называют себя «Гремучими змеями», группа выбрала себе имя «Орлы» — по названию птиц, поедающих пресмыкающихся.
Шериф и его коллеги планировали столкнуть группы в соревновательных видах спорта. Их интересовало, как испытуемые поведут себя в условиях ограниченных ресурсов. Тот факт, что мальчики начали конкурировать за бейсбольную площадку, вполне отвечал характеру исследования. Ученые перешли ко второй стадии эксперимента — племена должны были соревноваться в бейсболе, перетягивании каната, футболе, поиске сокровищ и прочих играх. Победителю полагался приз: медаль или ножик. Когда мальчики получали ножики, некоторые из них целовали их, прежде чем спрятать от другой группы. Шериф обратил внимание на то, как много времени каждая из групп посвятила обсуждению глупости и неуклюжести соперников. Каждый вечер они были поглощены определением сущности своих врагов, придумывая им обидные прозвища. Шериф был поражен этим примером — после появления конкуренции каждая из групп хотела утвердиться во мнении, что противник хуже, и стала смотреть на него как на худшего. Все, что они узнавали друг о друге, превращалось в пример того, как не надо себя вести. Если же они замечали сходства, то они их попросту игнорировали.
Исследователи продолжали собирать данные и планировать следующий блок работы, но оказалось, что у мальчиков свои планы. Эксперимент начал выходить из-под контроля. Несколько «Орлов» заметили, что флаг «Гремучих змей» остался на бейсбольной площадке без присмотра. Они сорвали его, сожгли и повесили обратно обугленную тряпку. Через некоторое время «Гремучие змеи» увидели, что произошло, и в ответ выкрали и сожгли флаг «Орлов». Когда же «Орлы» обнаружили результат, их вожак вызвал противника на драку. Два лидера встретились один на один, но вовремя вмешались ученые. В эту же ночь «Гремучие змеи» в боевой раскраске ворвались в домики «Орлов», перевернули кровати и порвали противомоскитные сетки. Персонал снова вмешался, когда обе группы начали собирать камни.
На следующий день «Гремучие змеи» расписали оскорблениями украденные джинсы одного из «Орлов» и вывесили их в качестве флага у вражеского лагеря. «Орлы» дождались, когда «Гремучие змеи» будут отвлечены едой, и устроили ответный набег, а затем убежали в свой домик, чтобы организовать оборону. Персонал лагеря снова вмешался и отговорил «Гремучих змей» от ответной атаки. Набеги продолжились, как и вмешательства персонала. Две группы столкнулись в массовой драке, которую пришлось разнимать ученым. Опасаясь несчастного случая, они отодвинули границы поселения племен друг от друга. Эксперимент показал, что для того, чтобы превратить летний детский лагерь в место действия «Повелителя мух», достаточно ввести конкуренцию за ресурсы
Интересно, что подобное поведение ежедневно кипит и в нашем собственном подсознании. Мы не точим стрелы, но обдумываем свое положение в обществе, наши альянсы и противостояния. Мы рассматриваем себя как часть одних групп, а не других. Как тем самым мальчикам, нам очень нравится проводить время, придумывая обидные прозвища чужакам. То, как мы видим других, во многом определяется тем, что психологи называют иллюзией асимметричной проницательности. Для того чтобы понять о чем речь, для начала рассмотрим, как появляются идентичности и почему они не вполне
Прежде чем пойти на работу, мы надеваем маску и униформу. У нас есть костюм для общения с друзьями, которые не разделяют наших убеждений, а так же костюм для семьи. Мы в одиночестве не похожи на самих себя в присутствии любовника или друга. Подобно Супермену, мы переодеваемся в телефонной будке, когда сталкиваемся со старыми школьными друзьями в магазине или с бывшей в очереди за билетами в кино. Но стоит нам расстаться, мы переодеваемся обратно и объясняем тому, кто в этот момент был с нами, почему мы так странно себя вели. Он понимает, ведь и ему не чуждо это притворство.
Это не новая концепция. Идея о существовании различных личностей в различных обстоятельствах известна давно, однако мы нечасто говорим об этом. Идея настолько стара, что само слово личность происходит от латинского слова persona, которым греки обозначали актерские маски. Эта концепция — актеры и представление, персона и маска —была неоднократно осмыслена на протяжении истории. Шекспир сказал: «Весь мир театр, а люди в нем актеры». Вильям Джеймс сказал, что у человека столько сущностей, сколько людей знают его. Карл Юнг особенно ценил концепцию личности и говорил, что это то, чем в действительности человек не является, но то, чем он является, по мнению его самого и других. Это старая идея, но мы, как и все прочие, наталкиваемся на нее в юности, забываем на время, и неожиданно вновь вспоминаем в течение жизни, когда чувствуем себя позерами или обманщиками. Но это нормально, и если вы никогда не делаете шаг в сторону и не чувствуете себя нелепо, когда надеваете свою социальную маску, то, вероятно, вы психопат.
Я знаю тебя лучше
В 2001 году группа ученых их Стэнфордского Университета и Университета штата Иллинойс провела ряд экспериментов по изучению этого устойчивого стереотипа в общении.
Участникам эксперимента показали картинки с несколькими айсбергами, у которых под водой были скрыты части разных размеров. Людей попросили отметить, на какой картинке соотношение частей под и над водой подходит под ситуацию с их лучшим другом, то есть, какую часть «его настоящего» они видят. Почти все участники отметили айсберги, где большая часть возвышалась над водой.
Следующий вопрос касался того, насколько их друзья знают их самих. Почти все люди думали, что друзья знают их не так хорошо, и что под водой остается большая часть айсберга, о которой друзья не подозревают.
Представьте всех своих друзей и знакомых, сотрудников и родственников — они все думают, что знают вас насквозь, и в то же время сами являются загадкой.
Те же исследователи просили людей описать моменты, когда они чувствуют себя собой в наибольшей степени. Большинство,78%, описали нечто внутреннее, ненаблюдаемое — например, чувство, которое они испытали, когда видели успех своего ребенка, или возбуждение, которое они испытывают от аплодисментов после выступления на публике. Когда же их просили описать, в каких сферах, по их мнению, личности их друзей или родственников наиболее показательны, люди говорили о внутренних переживаниях только в 28% случаев. Напротив, они чаще всего говорили о действиях. Мы не можем видеть внутреннего состояния других, поэтому мы обычно и не прибегаем к этим словам, описывая чью-то личность.
Когда исследователи перешли от индивидов к группам, они обнаружили что иллюзия асимметричной проницательности принимает еще более устрашающие масштабы. Они попросили участников в одном случае определить себя как либералов или консерваторов, в другом — как сторонников абортов и как сторонников их запрета. Каждая из групп заполнила опросники о своих убеждениях и об убеждениях другой стороны, затем они оценили, насколько глубоки, по их мнению, знания противников. Обе группы оказались убеждены, что знают об оппонентах больше, чем те о них. То же подтвердилось и в эксперименте с группами разделенными по принципу отношения к абортам. Иллюзия асимметричной проницательности заставляет нас полагать, что мы знаем о других больше, чем они о нас. Более того, мы знаем о них больше, чем они знают о себе. Это также относится к группам, к которым мы принадлежим.
Исследователи объяснили, каким образом люди становятся заложниками иллюзии наивного реализма, когда они убеждены, что их мысли и воззрения верны, точны и правильны. Если кто-то мыслит отлично от них или не соглашается с ними в той или иной форме, то только в результате предвзятости, чьего-то влияния или их собственного несовершенства. Нам кажется, что другой человек должен быть каким-то образом ущербен, иначе он видел бы мир так же как мы — правильно. Иллюзия асимметричной проницательности затмевает нашу способность видеть тех, с кем мы не согласны, глубокими и сложными. Мы склонны видеть себя и те группы, к которым мы принадлежим во всем многообразии оттенков, но других и их группы — как однородные и определяемые только основными цветами, без деталей и полутонов.
Заключение
Нам кажется, что другой человек должен быть каким-то образом ущербен, иначе он видел бы мир так же как мы — правильно. Иллюзия асимметричной проницательности затмевает нашу способность видеть тех, с кем мы не согласны, глубокими и сложными. Мы склонны видеть себя и те группы, к которым мы принадлежим во всем многообразии оттенков, но других и их группы — как однородные и определяемые только основными цветами, без деталей и полутонов
Правда в том, что мы все поддаемся иллюзии асимметричной проницательности, но будучи частью современного мира, более тесно горизонтально связанного, не прекращающего движение ни на минуту, мы будем вынуждены преодолевать эту иллюзию все чаще и чаще. У нас появится все больше возможностей встретиться с теми, кто не принадлежит к нашему племени и составить собственное мнение о них. Нашим предкам редко приходилось входить в контакт с людьми противоположных взглядов средствами отличными от оружия, поэтому наш естественный инстинкт — предполагать, что любой, кто не принадлежит к нашей группе, неправ по этой самой причине. Помните, мы не так уж и умны, и то, что кажется нам проницательностью, в действительности нередко оказывается иллюзией.
